Высший пилотаж киллера - Страница 60

Зато вдруг заскрипела дверь, я выпустил такую очередь в сторону освещенный красным светом двери, что даже в ушах заломило. Теперь у меня оставалось меньше, чем полрожка, и, конечно, подонки об этом тоже догадывались.

Сначала я не знал, насколько попал. Но я попал. Дверь в углу вдруг распахнулась, и вперед вывалился рожей наружу крупный малый с красным чехлом на голове. Больше там никого не было. Да, приятно брать такую дисциплинированную банду. Повернувшись к левому ряду, я сказал:

– Теперь вы, скоты. И побольше глупостей, чтобы у меня были основания закровянить тут пол.

Эти вели себя послушно, как овечки. Руки за головой, подошли к стене. Я сместился влево, держа всю кодлу на мушке. За столом оставались только эти двое. Я направил на них «ягуар» и приказал:

– Снимайте свои чехлы, но так, чтобы я видел руки. – Тот, что был повыше, делать этого не хотел. Я взял его на мушку. – Я не очень ясно говорю?

Тот, что был низким, сдернул капюшон, как будто его подпалили коровьим клеймом. Второй снял медленно.

Низкий был Джазоховым, я узнал его по тюремным фотографиям. Только тогда он был помоложе, хотя и выглядел похуже. Теперь он стал красивее, начал слегка лосниться и отпустил холеные усы. Второй оказался Запамоловым. Я, конечно, так и думал.

– Да, Папа и Духовный. – Я прицелился. – Положить вас разве что?

Кто-то из ряда у стены дернулся, я выстрелил из «ягуара», направив на всякий случай туда и «узи». Я стрелял не целясь, просто навскидку, на убой, но промахнулся. Впрочем, пуля впилась в стену совсем близко от головы виновного – парня, который попытался опустить вниз руки, вероятно, у него там было оружие. Но теперь он застыл неподвижно, руки замерли на уровне пояса, но больше не шевелились. Он решил, что я его просто предупреждаю.

– Предупреждать больше не буду, гад. Просто вмолочу меж лопаток, понял?

Он очень медленно поднял руки и медленно кивнул. Я посмотрел на главарей.

– Духовный, руки за голову и к стене. Папа – на месте.

Запамолов стал у стены рядом с остальными.

– Теперь ты, козел опущенный. Подойди к девице, только не загораживай мне ряд этих подонков, ошибешься, положу в живот, чтобы дольше мучился, понял? Снимай-ка с нее эти завязки.

Девица могла повести себя неправильно, поэтому пришлось на нее тоже прикрикнуть.

– А тебе, подруга, я вот что посоветую. Ты встанешь, никаких лишних воплей и благодарностей издавать не надо. Накинешь что-нибудь на себя, я не прочь с тобой познакомиться и нагишом, но чуть позже, если ты захочешь, хорошо, милая? – Ей нужно было вернуть самоуважение, а женщине лучше всего помогало ласковое ухаживание. Вот я и попытался его изобразить, уж не знаю, как это у меня получалось, судя по обстановке, не очень. – Потом ты должна будешь мне помогать. У двери стоит «ремингтон», обращаться с ним умеешь?

На это все равно следовало пойти. Она могла быть и из их шайки, но очень долго держать их – необысканными под прицелом почти пустого автомата – я не сумел бы. Кто-нибудь из них обязательно решился бы укокошить меня, и я мог промахнуться еще раз. Так что приходилось ей верить, как пишут в криминальных романах – не было другого выбора.

– Умею, – хрипло и зло ответила девица. Папа уже освободил ее руки, и она сорвала лейкопластырь с губ. Они кровоточили.

– Вот и хорошо… Ты, петух, тоже вали-ка к стене, остальное она доделает сама. Только не забудь – руки за головой.

Джазохов пошел, встал рядом с Запамоловым. Я оглянулся на девицу. Она действовала толково, нашла в сумках, почти как в спортивной раздевалке расставленных в ряд поблизости от входной двери, шелковый балахон, который был ей не очень велик, потом накинула поверх него еще и чью-то дубленку, а на ноги надела высокие мужские сапоги из очень дорогой кожи. Мне показалось, она даже не очень торопилась, а выбирала с толком. Крутая девица, это было лучше всего.

Потом вдруг она подала голос:

– А оружия-то тут, оружия! Может, что-нибудь поаккуратнее взять, не это железное коромысло?

Она имела в виду «ремингтон». А заодно стало ясно, почему они так легко сдались. Дергались только те, кто не оставил оружие в сумках. Да, конечно, они были вооружены, но не рассчитывали, что их захватят прямо у алтаря, и оставили свои «пушки» поблизости, но не на себе.

– Нет, сударыня, все, что поаккуратнее, требует прицеливания, а железное коромысло просто стреляет и попадает, у него там картечь, а это единственное, из чего ты будешь сейчас попадать.

Она больше не спорила, взяла «ремингтон», повесила патронташ через плечо. Проверила предохранитель, взяла еще один патрон и вставила его в магазин. Правильно, когда сторож пошел меня искать, он дослал патрон в ствол, и одно место в магазине освободилось. Теперь ее пушка была заряжена под завязку. Ее определенно кто-то учил.

Она неторопливо прошла вдоль строя мужиков. Вообще-то, она загораживала мне ряд, и кто-то это понял… Он дернулся так быстро, что я даже не успел завопить:

– Вниз, на пол…

Но девица и не думала укладываться на пол. Она выбросила свою «пушку», и ее раскат даже не прозвучал, а оглушительно прорычал в подвале. Парень, которого она затемнила, отлетел назад, потом, ударившись о стену, растянулся на полу.

Я подошел к ней, она смотрела на труп расширенными глазами. Потом опомнилась, передернула затвор. Дымящаяся гильза вылетела из «ремингтона» и упала на пол, крутясь юлой. Я сказал:

– Ты отойди чуть назад, чтобы держать весь ряд, я их сейчас обыскивать буду, так что слушайся и больше пока ни о чем не переживай.

Она кивнула, отошла. Но перед тем, как начать их обыскивать, я сдернул дурацкий колпак с парня, которого положила эта девица. Он сполз не очень быстро, за что-то цеплялся, но все-таки сполз.